Живые и мертвые пишут Путину

Те, что живы и посмели иметь другую точку зрения, приговариваются к отчислению из университетов. Зато участников боевых действий «по защите Донбасса» предложено принимать в вузы без вступительных испытаний.

Ректоры 700 вузов страны выступили в поддержку президента Путина и принятого им «выстраданного, но необходимого решения». Какого именно — не говорится, и такая фигура умолчания составляет выразительную пару тому, что нельзя называть по закону о «фейках». Под призывы «сплотиться вокруг нашего Президента, своим примером укрепляя в молодежи оптимистический дух и веру в силу разума, вселяя надежду на скорое наступление мира» набирает обороты процесс отчисления студентов, задержанных на акциях. Лидирует альма-матер президента — проекты «расстрельных» приказов заготовлены на полтора десятка студентов СПбГУ.

Среди них — Захар Лисицын, студент 4-го курса факультета свободных искусств и наук. Три месяца до получения диплома.

«Важно не забывать и об основном нашем долге — вести непрерывный учебный процесс, воспитывать в молодежи патриотизм, стремление помогать Родине, — подчеркивается в обращении Союза ректоров России.

— Наша приоритетная цель — служение России и развитие ее интеллектуального потенциала». 

У Захара с интеллектуальным потенциалом все отлично. Как и с патриотизмом — в настоящем его понимании. Едва ли ректор Николай Кропачев знаком с литературными текстами студента — глубокими, тонкими, умными. С его фотоработами, раскрывающими гений места самых разных городов отечества, самобытную красоту Костромы и Казани, Бежецка и Устюжны, Москвы и Петербурга. С увлеченностью спасением культурного наследия и проектами преобразования пространств родного факультета, которыми занят созданный при его участии клуб архитектуры и урбанистики (АКУ).

В первый день «спецоперации» Захар вышел на Невский: «Я не мог этого не сделать, будучи гражданином своей страны». Его схватили и унесли в автозак одним из первых, еще до заявленного начала акции.

Кутузку на колесах забьют под завязку, не продохнуть будет и в заполненном задержанными отделении. Протоколы начнут составлять только наутро, так и не допустив адвоката. Для Захара, как и для многих других, выход на улицу в медицинской маске пойдет за нарушение «антиковидных» санитарных норм. Присудят 10 тысяч рублей штрафа. Он подаст апелляцию, но еще до ее рассмотрения окажется в списке на отчисление из университета — как и еще больше дюжины студентов СПбГУ, задержанных в эти дни на пацифистских акциях.

О том, что большой студенческий совет (БСС) получил 13 проектов приказов об отчислении, университетский студсовет известил 6 марта. Пояснив, что вопрос еще предстоит рассмотреть на его дисциплинарном комитете — который «как и всегда, будет руководствоваться принципами справедливости, соразмерности и соблюдения прав обучающихся».

Впрочем, как признает в студенческом чате председатель БСС Михаил Мочалов, решение комитета едва ли будет принято в расчет руководством вуза: «Не буду вас обнадеживать — эти студенты обречены. Отчисление следует без права на восстановление. Как показал опыт, администрацию не волнует ни предыдущее поведение, ни положительные характеристики, ничего».

Проекты приказов об отчислении подготовил проректор по воспитательной работе Александр Бабич. В «виртуальной приемной» на сайте университета господин Бабич заявлял, что «университет находится вне политики и не применяет мер дисциплинарного воздействия к обучающимся за их гражданскую или политическую позицию». Но если «обучающийся нарушает действующее законодательство Российской Федерации и в установленном законом порядке привлечен к ответственности (административной или уголовной), о чем университет информируют правоохранительные органы, к такому обучающему применяются меры дисциплинарного воздействия вплоть до отчисления».

Однако проректор сработал на опережение — составил проекты приказов об отчислении прежде, чем судебные решения по задержанным на митингах студентам вступили в законную силу. А в отношении некоторых из них до суда вообще еще не дошло — как в случае со студенткой 3-го курса биофака Ники Самусик, например. Ее тоже задержали в центре Петербурга 24 февраля при исполнении редакционного задания (Ника работает в сетевом издании, зарегистрированном Роскомнадзором), хотя девушка была в жилете с надписью «Пресса» и с пресс-картой на груди.

«До сих пор протокол моего задержания не рассмотрен в суде, даже даты заседания не назначено, — рассказала «Новой» Самусик. — Но руководство вуза уже посчитало меня виновной, как будто подменив собой и следствие, и суд. И это уже не первый случай давления — в прошлом году, когда я пошла снимать январский митинг и была задержана еще до его начала, меня вызвали на комиссию по этике и признали виновной в нарушении кодекса универсанта. Тоже без всякого судебного постановления. Если на этот раз дойдет до отчисления, я сама буду обращаться в суд, чтобы оспорить такой приказ».

Преподаватели, с которыми побеседовала «Новая», сочувствуют Нике и говорят, что известие о возможном ее отчислении их озадачило: училась успешно, с увлечением, нареканий по дисциплине не было.

Отчисление за административное правонарушение (даже будь оно доказано по суду) расценивают как меру абсолютно несоразмерную. Она может быть объяснима желанием ректората соответствовать заданному властями репрессивному курсу.

И как предположили некоторые из наших собеседников, среди сотрудников университета тоже намечаются кандидаты на выход. Прежде всего это может затронуть тех, кто подписывал разные обращения с призывом остановить «спецоперацию» — в том числе обращение выпускников, студентов, аспирантов и преподавателей СПбГУ (почти 2500 подписей).

В качестве «симметричного ответа» руководство вуза поспешило инициировать обращение сотрудников СПбГУ с выражением поддержки президенту и «всецелого одобрения» принятого им «непростого и судьбоносного решения». Роль застрельщицы досталась завкафедрой истории журналистики Людмиле Громовой, разместившей текст на своей странице «ВКонтакте» с призывом присоединяться. Это обращение, несмотря на очевидно задействованный административный ресурс, пока проигрывает первому, причем не только числом (727).

В случае с первой петицией обязательно было указывать ФИО, факультет, год выпуска / должность и предлагался мейл для обратной связи и корректировки обнаруженных неточностей. Тогда как верификация подписей под второй представляется невозможной в значительной доле случаев.

Среди ее подписантов оказалось немало тех, кто не только не является действующим сотрудником университета, но и вообще никак с ним не связан. Например, бывший главный художник Петербурга Иван Уралов, выпускник и преподаватель Академии художеств им. Репина. Во многих случаях значится только имя, без каких-либо пояснений.

Есть и совсем курьезные, с приписками вроде «непоступивший студент», «уже не студентка», «мать студентки 1-го курса» или лаконичных «гражданин РФ», «предприниматель из Новосибирска» и «инвалид 2-й группы, пенсионер». С десяток водителей и работников университетского автохозяйства, пяток смотрящих за общежитием.

Украшением этого собрания служат профессор Юрий Толстой 1927 г.р., рецензировавший работу Дмитрия Медведева, и научный руководитель дипломной работы Владимира Путина профессор Людмила Галенская.

В первой версии этого обращения фигурировал еще и «Беридзе Дмитрий Юрьевич, выпускник юридического факультета 2018 года» — при том что этот студент погиб в автомобильной катастрофе годом раньше. После предания этого позорного факта огласке имя погибшего убрали из перечня подписантов. Но скриншот, где он числится под номером 331, сохранился.

Пока приказ об отчислении задержанных студентов СПбГУ не вышел.

Как пояснил через «виртуальную приемную» проректор Бабич, университетом запрошено мнение студсовета, которое «будет внимательно изучено и учтено при принятии окончательного решения». На момент выхода этого номера «Новой» дата заседания студсовета не определена.

Куда более споро решают аналогичную задачу в Санкт-Петербургском государственном педиатрическом медицинском университете. Официальное извещение об отчислении студентов Ильи Бочкарева и Виктории Першенковой появилось на сайте вуза 2 марта под заголовком «Время ответственности». Как следовало из сообщения, решения об отчислении студентов, «участвующих в несанкционированных, незаконных акциях», были приняты «в связи со злостными нарушениями Устава и правил внутреннего распорядка» и «поведением, несовместимым с высоким званием врача и студента медицинского вуза».

Досталось и сотрудникам, «подписавшим письма, направленные на радикализацию общества и экстремистские проявления». Персональные дела таких коллег рассмотрела комиссия ректората. После чего «ряд сотрудников, кто разделяет такие взгляды, изъявили желание не продолжать работу в российских государственных учреждениях». А еще «в ходе бесед» удалось выяснить — «персональными данными некоторых сотрудников без их согласия воспользовались экстремистские группировки». И теперь «по данным фактам также принимаются меры».

В вузе отказались оперативно прояснить «Новой» суть этих мер, уточнить количество и должности сотрудников, «изъявивших желание» проститься со своей работой. Как и раскрывать педиатрические методы выявления экстремистских группировок.

Но пока внимание правоохранителей сосредоточено на другом направлении — отслеживают соцсети и телеграм-каналы в поисках годной для уголовного дела фактуры. Улов не шибко богатый, но уж что смогли: видео проведенного на Масленицу, 6 марта, сожжения чучела в камуфляжной форме. Перформанс прошел на заснеженном льду Малой Невы, судя по записи — при полном отсутствии зрителей. Подходящей за такую акцию статьей УК сочли 213-ю, п.б. части 1 (хулиганство по мотивам политической вражды), по ней и возбудили дело.

Первого подозреваемого задержали тем же вечером — 22-летнего уроженца г. Мурома Игоря Мальцева. Второй стала студентка факультета свободных искусств и наук СПбГУ София Семёнова — подруга Захара Лисицына, вместе они занимаются проектами «АКУ» по преобразованию пространства факультета. В квартиру Захара, которую он снимает вскладчину с друзьями, 7 марта и нагрянули с обыском — «по месту фактического проживания» Семёновой.

«На самом деле никакое это не место проживания Сони — она приехала в гости накануне, но как-то об этом узнали, может, следили за ней, — рассказывает Захар. — Обыскали только мою комнату и изъяли мои вещи, в основном технику — ноутбук, жесткий диск, карты памяти, камеру. Зачем-то еще забрали договор аренды. На каком основании, я так и не понял, мне постановление об обыске не предъявили. Теперь я читаю в СМИ, что прохожу по делу о чучеле как свидетель. Но до меня следствием такая информация не была доведена. Пока шел обыск, оперативные сотрудники сами довольно скептически высказывались о деле про сожженное чучело, скорее смешным им это все виделось. Но, как я понял, им сверху велели взяться всерьез — такое нынче в тренде, как говорится. Из моей квартиры Соню увезли на обыск у ее родителей».

К судебному заседанию по избранию меры пресечения защита представила целую кипу ходатайств — к материалам дела приобщили добрые отзывы, отменные характеристики и благодарности от некоммерческих организаций, мастерской «Док.кино», студсовета факультета, преподавателей, инициативной группы AKU.PROJEKT, депутата ЗакСа Бориса Вишневского, МО «Владимирский округ» и других.

«Соня на самом деле очень много делает и для факультета, и для города, — говорит Захар. — Она волонтерила в «Ночлежке» и «Общественном саду», помогала с организацией сессий «соучаствующего проектирования» во Владимирском округе (программа преобразования территорий с учетом их особенностей и пожеланий жителей), делала наше факультетское СМИ, да много еще всего! Она не просто творческий, но и очень неравнодушный человек, с такой созидательной любовью ее к людям, городу, стране… И ее знают и любят многие, очень переживают теперь за нее».

Представители следствия и обвинения настаивали на заключении Сони под стражу. Но их не очень внятные доводы вроде ссылок на «особый общественный резонанс» не убедили судью Василеостровского районного суда Юрия Гершевского. В итоге обошлось запретом совершения определенных действий (общение с известными участниками дела, посещение массовых мероприятий и участие в них, использование средств связи для размещения материалов в общее пользование).

В тот же день проректор СПбГУ Александр Бабич предложил освободить участников «спецоперации по защите населения Донбасса» от экзаменов при поступлении в вузы страны. Инициативный проректор уже подготовил проект обращения ректора к министру науки и высшего образования РФ с предложением внести необходимые поправки в Федеральный закон «Об образовании». Участники ректорского совещания одобрили его, разумеется, единогласно. Документ решено направить незамедлительно.

P.S. Среди сотрудников СПбГУ, выразивших поддержку президенту Путину, обнаружился еще один покойный, в списке он значится под № 650: профессор Плисс Виктор Александрович. Некролог о его уходе из жизни (4 января 2019 года) был размещен на сайте университета, но теперь эта страница недоступна.