Свой / чужой
Я давно думал о том, что надо написать большой пост со своим отношением к массовым акциям вообще и к тому, что произошло 6-го мая в частности, но всё время это казалось неуместным. Но после выхода интервью Лебедева, на него, по-моему, должны отреагировать все, кто хоть как-то связан с описываемыми в интервью персонажами. Я, к сожалению, связан с ними через координационный совет, где сижу с ними или их представителями за одним столом.
Давайте сначала поговорим про массовые акции вообще. Зачем они вообще нужны в такой ситуации как у нас? Все всё время спрашивают, вот вышел на улицы миллион, и чего дальше? У любого действия хочется найти какой-нибудь финальный его смысл, который, в случае идеально положительного исхода, принесёт желаемый результат, ради которого все трудозатраты и риски. В массовых акциях его так сразу и не видно, потому что взятие каких-либо там зданий это явный бред, который даже в случае успеха ни на что не повлияет. К тому же слушать толпу у нас как-то не принято, так зачем же это нужно вообще?
А главная фишка, по-моему, вот в чём — в охвате всё более и более широкой аудитории. Когда была Болотная, то это было очень хорошо заметно: люди, которые раньше и слыхом не слыхивали ни о какой политике, вдруг начинают спрашивать у коллег по работе «Слыхал вчера что было! Как думаешь, что это? Кто эти люди? Что они хотят?».
И если на акцию приходит 10,000 человек, то ответ обычно будет «да фиг знает, бездельники какие-то».
Если 100,000 человек, то ответ почти всегда будет «ну не знаю, у меня подружка сына ходила, говорит, что вроде нормально там всё» или реже «да у меня сын ходил, круто говорит, меня зовёт», и порой в числе ответов будет даже «хмм, ну я был, адекватные люди там, выборов честных хотят, фальсификации, говорят, большие».
А если пришло 500,000 человек, то уже и спрашивать не надо — там либо все были, либо их дети были, либо хорошие знакомые, либо родители. И информацию о происходящем и требованиях все узнали не из зомбоящика, а из первых рук, от людей, которым доверяют (ведь таких же в первую очередь спрашивают).
А если вышел миллион, то это вообще общественный консенсус. Это означает почти всеобщее согласие, что надо как-то менять ситуацию.
И когда подобное происходит, даже при публике в 100,000, то вся система начинает мандражировать, потому что во всех её колоннах, на которых она стоит, на среднем и мелком уровне начинает ощущаться неуверенность. Сидит какая-нибудь муниципальная тётя в службе опеки и попечительства, и ей тут вдруг указ сверху пришел — завести дело на активиста, чтобы его можно было потом шантажировать отбором ребёнка. А у тёти сын только что с Болотной пришел и дома ДМП проводит, а в муниципалитете все бухтят и каждый пятый Новую купил и Эхо настроил, чтобы узнать о развитии событий. И диалоги вокруг: —«чё ж будет-то, Михалыч? удержится Путин-то?» —«да не знаю, проворовались они там все, конечно...».
И тут-то эта тётя думает «а нафиг оно мне надо? Пусть сами разбираются» и не делает ничего. А тот, кто выше сидит и ответственен за дисциплину в подобных ситуациях, у него тоже не как обычно, один случай неповиновения за полгода случился, который он должен подавить. А у него 200 таких в день случаев произошло, а ресурсов устрашить и проконтролировать только на 3 случая есть, да и то непонятно, ведь что-то никто из обычных контактов трубку не берёт, а лояльные судьи все на больничном почему-то. И вот тут-то оно всё и затрещало.
Так, на мой взгляд, делаются изменения, когда вы вытеснены из легального политического поля и федеральных СМИ. Чтобы они реально происходили, нужны обычные люди, не готовые идти под дубинки, которые улыбаются, красиво одеваются и идут на митинг, чтобы себя показать и на других посмотреть. Это давление.
А мечтать, что какие-то мудаки поставят 10 палаток на Болотной или даже Манежной и будут в них жить или ещё хуже, полезут прорывать оцепление и в случае успеха побегут на Моховую улицу, то это будут не давление и не изменения, а идиотизм. Причём это такой идиотизм, который подставляет всех, кто хочет настоящих изменений.
Политический водораздел, на мой взгляд, сейчас проходит не по линии «жулики/честные» (на той стороне много честных, а на этой достаточно жуликов), он проходит по линии «за стабильность vs за изменения». Те, кто за стабильность, захватили почти все органы власти и хотят, чтобы всё оставалось как есть. Вышло это давно, поэтому вокруг них там отстроились системы из разнообразных жуликов, которые от этого кормятся, бездельников, которые нашли себе тёплое место, психов, которые самореализовываются, имея над кем-то власть, и просто людей, которые привыкли к своему положению.
Мы же, с другой стороны, хотим изменений почти во всех ключевых аспектах жизни. Называется это страшным словом «реформы», которого у нас все ужасно боятся. Лидер этого движения реформаторов (извините, но нет другого слова) сейчас Алексей Навальный, кроме него есть большое количество разных людей, обладающих знаниями и пониманием того, как, зачем и что нужно реформировать. Также в тени находится огромное количество специалистов самого разного профиля, которые сейчас не востребованы потому, что говорят не то, что от них хотят слышать. Это понятная альтернативная легитимная политическая сила. Я отлично вижу себя в её рамках, я пытаюсь понять и через некоторое время пойму, как реформировать систему управления городами так, чтобы в них стало удобно жить.
Сейчас я ещё этого не понял, ну так и лет мне 28. Сейчас мы бы проиграли честные выборы, составили бы меньшинство в городском парламенте (и не факт, что я бы в него попал). А со временем я бы улучшил свои знания или появился бы кто-то сильнее меня в этой области, и мы бы выиграли и реализовали свою программу. А пока этого не произошло, мы были бы в оппозиции и к нашим адекватным предложениям власти вынуждены были бы прислушиваться, чтобы выборы не проиграть. Это нормальная политическая жизнь. Но этого всего у нас нет, поэтому мы сейчас говорим про массовые акции, которые это приблизят.
Оппонент наш имеет очень слабые, хотя и работающие организационные структуры, и при этом постоянно идёт напролом. Видя явный запрос на открытие политической системы от значительной и самой активной части общества, оппонент решил её просто раздавить с помощью силовиков, и главная схватка на эту тему, которая будет решающей и после которой будет понятно, может ли оппонент делать всё, что хочет, будет после суда в Кирове.
Триггер свой/чужой в этой ситуации очень важен, своих сдавать действительно нельзя. Однако важно также и понимать, кто такие свои.
Болотное дело делится для меня на две части. В одной силовики привязались к тем, кто, как мне кажется, поддался эффекту толпы. Есть много эмоциональных людей, которые в ситуации, когда ОМОН выдёргивает из толпы людей, бьет их дубинками и уводит в автозак, могут начать делать всякие глупости. На мой взгляд, тут важны последствия от глупости — если никто сильно не пострадал и массовых беспорядков не было, то шить таким людям то, что им шьют, это свинство (юридической части специально не касаюсь, так как не специалист). А после ареста Гаскарова вообще есть ощущение, что там много случайных людей, которые, возможно, и не поддавались никакому эффекту толпы, а просто были в центре событий.
Вторая часть Болотного дела — эти непонятные персонажи, бредящие революциями. Удальцов на многих акциях призывал не расходиться, ходил с какими-то шествиями непонятными и вообще вёл себя странно. Когда вышла Анатомия протеста, то я ждал внятных объяснений вроде того, как объясняет Навальный своё участие в деле Кировлеса, этого не последовало, а наоборот последовали странные слова, что «неважно у кого брать», было похоже, что деньги брали.
Потом стало появляться много странной информации от знакомых, которая скорее подтверждала, чем опровергала Анатомию. Теперь появилось это интервью, где очень правдоподобно рассказывается как, что и зачем делалось, и всё это очень похоже на правду и никем нигде не опровергается, в паблике или в личных разговорах нет совершенно никаких внятных объяснений и ответов.
Извините, но, похоже, эти люди подвергли опасности обычных мирных людей, которые пришли погулять и поулыбаться, слили всю возможную массовость, теперь не пойми сколько времени уйдёт на то, чтобы обычные мирные люди, у которых в жизни приоритет это семья и работа, не побоялись выйти опять.
Причём похоже, что "непонятные персонажи" сделали всё за какие-то совершенно мелкие деньги без каких-либо целей. Сделали это осмысленно, а не по заблуждению. И вот их мы должны не сливать?
Когда мы кричим, что они политические заключённые при всех этих имеющихся данных, то мы их смешиваем с такими людьми, как Гаскаров, ну и как мы будем оборонять Гаскарова в такой ситуации? Как мы будем оборонять Навального? Каждого из нас от возможного беспредела? Никак. Так и будет на акции «в защиту политзаключённых» 200 человек приходить.
При всей гнусности ситуации надо уметь признавать какие-то вещи и не отстаивать те слова, что заладил раньше, вроде «надо объединяться, мы все одно дело делаем». Я не делаю с этими людьми одно дело, я не считаю, что в этих делах невинных людей преследуют из-за политических убеждений, если даже к ним внедрился кто-то из ФСБ и собрал оперативную информацию, чтобы остановить их планы, то я говорю ему «спасибо», а вовсе не «мразь».
Я хочу в стране изменений, меня очень беспокоит и пугает активизация силовиков, я думаю, что есть высокая вероятность того, что я сам пострадаю, если буду нырять в политику ещё дальше. Но эти люди не мои союзники, я не буду с ними объединяться, не буду их выгораживать и не буду даже молчать сегодня.
Мне жаль, если я кого-то разочаровал этим постом. Мне давно казалась странной идея объединения оппозиции, но вы, читатели, почему-то этого очень хотите. Вам зачем-то понадобилось, чтобы националисты, левые, либералы и гражданские активисты сидели за одним столом, вам показалось, что если объединить ресурсы, то все станут сильнее. А не станут. В КС сейчас сидят прекрасные люди, которых уважают сотни тысяч людей, причём уважают самые разные аудитории. Сергей Пархоменко, Ксения Собчак, Татьяна Лазарева, Михаил Шац, Алексей Навальный, Дмитрий Быков, Борис Немцов, Михаил Гельфанд, Гарри Каспаров и другие — почти все они могли бы легко договориться и получилась бы мощнейшая сила, способная многого добиться и с которой бы с удовольствием работали союзники.
Но колоссальное давление на тему «объединяйтесь уже» привело к тому, что все эти прекрасные люди, приходя в одно место и тратя своё очень дорогое время, слушают бесконечные проекты резолюций по делу Квачкова и ведут бесконечную переписку с совершенно безмозглыми персонажами.
Это псевдообъединение привело к тому, что сторонники многих из них разочаровались, а кислород для появления новых людей полностью перекрылся, в итоге оппоненты получили множество инструментов бить кого угодно, и сейчас мы подошли к важнейшей схватке в состоянии, когда лидеры общественного мнения из-за псевдообъединения не могут назвать чёрное чёрным, а белое белым и молчат.
В КС я уже вляпался, но никаких больше псевдообъединений, с сегодняшнего дня и в дальнейшем я планирую иметь дела только с союзниками, а тактические объединения создавать буду только тогда, когда это зачем-то нужно, а не просто так. Союзников много, потенциал совместной работы очень большой и я, пожалуй, займусь этим.
