Власть выпустила из бутылки православного джинна
На фотографии 1971 г. запечатлены студентки Тегеранского университета. Мини-юбки таковы, что иначе как оскорблением чувств верующих их длину назвать нельзя. Горнолыжный курорт Шемшак на фото того же года похож на симпатичное швейцарское шале (благо шах Мохаммед Реза Пехлеви в этой стране учился). Крышка от пепси-колы. Начало 1960-х — иранская молодежь, сбросив туфли, ну совсем как в знаковом шестидесятническом кино Данелии или Хуциева, то ли твистует, то ли, прости Господи, свингует. И никто не говорит иранской рок-джаз группе «Блэк кэтс», что она сегодня, мол, «играет джаз, а завтра родину продаст». В Западной Сибири хорошо ловилось иранское радио, и продвинутая молодежь из академгородка в промежутках между построениями математических моделей оптимального планирования экономического развития слушала джаз от Пехлеви.
Как, по словам Василия Розанова, «Русь слиняла в два дня» в Октябрьскую революцию, так и исламская революция просто разом, в одночасье, со всем этим великолепием голых коленок восточных образованных красавиц покончила. Как будто и не было этой культуры. Мораль: не следует недооценивать фундаментализм.
Процессом над Pussy Riot власть — церковная и светская — не только окончательно и бесповоротно фрустрировала Запад. Она — что гораздо опаснее для нее самой — выпустила из бутылки джинна православного «активизма». Потом сама испугалась, потому что ситуация с бурлящей в котле дикостью начала выходить из-под ее контроля. В этом смысле характерна реакция на состоявшуюся было отмену представления «Иисус Христос суперзвезда» в Ростове — по многочисленным просьбам православной общественности, с которой филармония благоразумно решила на связываться. И официальные представители РПЦ, и глава администрации президента, явный тайный англофил Сергей Иванов, подвергли резкой критике отмену демонстрации классической рок-оперы, на мотив которой полстраны в 1970-е распевало: «Дед Иван, супермен, пьет по утрам одеколон «Кармен»…
В 1979-м, когда картеровская администрация «упустила» шаха, Генри Киссинджер открыто назвал произошедшее «величайшим провалом внешней политики США <...> даже без понимания последствий». И оказался прав: последствия мир расхлебывает отнюдь не в аптекарских дозах и 33 года спустя — фундаментализм стоит дорого.
Так и несколько прямолинейные игры нынешней власти, убежденной в своей способности контролировать все и вся, в «Родину», православный фундаментализм в законе (и в правоприменении), хорошо темперированный протест «рабочих» против «норковых шуб» могут закончиться плохо. Беда придет совсем не с той стороны, откуда ждали. Не от золотушной интеллигенции. Не от продвинутой молодежи, поглядывающей на Запад в поисках места учебы, работы и строительства семьи. Не от «иностранных агентов». А от своих, духовно близких, строящихся в казачьи дружины, заменяющих недееспособную и коррумпированную власть, потерявшую даже моральное право на легитимное насилие.
Кажется, наше руководство встало на иранский путь. Власть думает, что она — аятолла. Но рискует оказаться в роли шаха.
