Нет места – нет проблемы
Оппозиционные митинги проходят в разных городах и странах, но мало где власти борются с ними так, как в Москве
Пресс-служба мэра и правительства Москвы официально объявила: митинги на Триумфальной площади в центре Москвы, под которой планируется построить многоуровневую парковку, будет запрещено проводить с 22 августа 2010 года. «Правительство Москвы предупреждает о прекращении приема уведомлений о намерении провести публичные мероприятия на этой площади с 18.00 17 августа 2010 года», – отмечается в сообщении. Перефразировав популярную в 30-х годах прошлого столетия в СССР поговорку, можно было бы сказать: нет площади – нет проблемы.
Однако оппозиция с такой постановкой вопроса не согласна: участники «Стратегии-31» намерены по 31 числам собираться там же, где и прежде. С проблемой уличных акций сталкивается, надо сказать, не только российская столица. К примеру, в Мехико в день проводится в среднем по восемь различных митингов, шествий, манифестаций и пикетов. Да и в городах Старого Света социальная активность граждан нередко выплескивается на площади. Однако там никому не приходит в голову их закрывать.
Как утверждает пресс-центр комплекса градостроительной политики и строительства Москвы, возведение подземного паркинга на Триумфальной площади предусмотрено в рамках программы реконструкции «Большой Ленинградки» от Манежной площади до МКАД, а также постановлением «О реставрации с приспособлением к современным требованиям гостинично-офисного комплекса «Пекин» и комплексной застройке прилегающей территории». Так что уже 25 августа Триумфальную площадь обнесут забором. На какой срок, городские власти не сообщают.
По словам члена Общественной палаты Марата Гельмана, строительный проект может закрыть площадь на многие годы. «Площадь Тяньаньмынь в Пекине сколько лет уже обнесена забором? Уже лет десять прошло? Да, столичные власти вовремя вспомнили, что существует такая технология подавления протеста», – сообщил эксперт. Член комиссии Мосгордумы по перспективному развитию и градостроительству Иван Новицкий подтвердил: реализация проекта будет долгосрочной. «Подземные проекты очень сложны и требуют перекладки коммуникаций, поэтому речь идет не об одном годе», – предупредил он.
Главный инженер одной из московских проектных организаций Александр Алексеев, напомнив, что правительственному проекту более пяти лет, выразил уверенность: любые сложности при наличии денег и возможностей современной техники решаемы. Другое дело, что затраты абсолютно не оправданны, отметил специалист. Эту точку зрения разделяет и научный руководитель НИИ транспорта и дорожного хозяйства Михаил Блинкин. «Самое подходящее для паркинга место расположения – это минус первый этаж. Спускаемся и выясняем, что с одной стороны мы упираемся в шахту замоскворецкой линии метро, а с другой – в тоннель Садового кольца. Ну а если представить себе сам процесс строительства – вывоз грунта, ввоз спецтехники…» – многозначительно заметил г-н Блинкин.
Что же касается целесообразности проекта, то эксперты в один голос утверждают, что ее нет вовсе. «Во-первых, с учетом нынешних регламентов паркования в Москве автолюбители, скорее всего, будут игнорировать неоправданно дорогу парковку. А во-вторых, во всем мире уже лет тридцать господствует тривиальная идея – освободить центр города от потока автомобилей. Голландский, немецкий, английский обыватель приучен к культуре, пропагандирующей пользование общественным транспортом в центральных деловых районах», – объясняет Михаил Блинкин. Специалист уверен, что проект абсолютно не выгоден, но нужен, чтобы разрешить политический кризис, возникший вокруг Триумфальной площади.
«Власти допустили серьезную ошибку. Но я лично этому только рад. Мэрия не учла, что закрытие площади на реконструкцию возмутит и объединит еще более широкие круги населения. А дети будут на заборах писать гадости в адрес правительства Москвы – это максимум чего оно добьется», – сказал один из лидеров «Стратегии-31» Эдуард Лимонов.
Что касается законности проекта, которую накануне пообещала проверить оппозиция, то, как пояснил Марат Гельман, согласно Генплану, запретов на реконструкцию не существует. Формально все честно и по закону. Ведь Триумфальная площадь, впрочем, как и Манежная, не относятся к охраняемым памятникам архитектуры. «Но кто знает историю, вспомнит, что одной из первых площадок для митингов в России стала Сенатская площадь. И оппозиция в то время была куда жестче. Но у государя не было мысли отправить площадь на реконструкцию и рыть подземный каретный сарай», – подметил г-н Блинкин.
Лидеры «Стратегии-31» тоже намерены проявить жесткость и продолжить акции даже на стройплощадке. Силовики же собираются и впредь эти акции подавлять. «Действия сотрудников милиции согласуются с нынешним законодательством. Мы обязаны пресекать несанкционированные массовые акции такого рода, а уж причины, по которым они не санкционируются, – вопрос не к нам, а к соответствующим органам», – заявили в ГУВД Москвы. Глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, в свою очередь, отметила, что «власти раз за разом будут придумывать различные предлоги, чтобы помешать нашим акциям, и с каждым разом они действуют все более грубо и топорно». «До тех пор, пока власть не поймет, что Конституция, где записано право граждан на митинги, выше любых чиновничьих распоряжений», – подчеркнула она.
Словом, строительство паркинга, судя по всему, проблему противостояния городских властей и оппозиции не решит. А может быть, даже и обострит. Но ведь не только Москва с этой проблемой сталкивается. Мировым лидером по числу ежедневных митингов и демонстраций считается почти 20-миллионный Мехико, хотя в этом мегаполисе, наверное, не меньше хозяйственных и архитектурных проблем, чем в российской столице. По подсчетам мексиканских властей, в среднем в главном городе страны ежедневно проводится 8,5 митинга, чем, кстати, и объясняется львиная доля пробок на улицах. Девиз «Движущаяся столица», который можно увидеть в Мехико едва ли не на каждом углу, даже выглядит насмешкой, поскольку большую часть времени город, особенно его центр, не движется, а стоит. На требования консервативной оппозиции заняться «регулированием» уличной активности сограждан городские власти отвечают, что конституция превыше всего, а регулирование не поможет избавиться от причин, которые заставляют людей выходить на улицы. При этом мэрия открыла специальный сайт, на котором можно узнать, кто, где и когда будет митинговать и к каким неудобствам может привести та или иная демонстрация. Почти каждое сообщение сопровождается предупреждением: «Будьте осторожны!» «Каждый человек имеет право на свободное выражение своих мыслей,– как-то, общаясь с журналистами, пожал плечами шеф полиции Мехико Дарио Чакон Монтехо.– Мы ничего не можем сделать».
В подавляющем большинстве государств главным основанием для запрета уличных демонстраций является угроза актов насилия. Первая поправка к конституции США гарантирует американцам право на демонстрации и собрания. В законе особо подчеркивается, что под запрет могут попасть лишь акции, разжигающие «национальную, религиозную, этническую рознь». Правда, при Джордже Буше-младшем в Америке были предприняты попытки создания «зон свободного выражения мыслей», расположенных вдали от социально значимых объектов, которые могли бы стать центрами общественной активности граждан. Однако это вызвало настолько мощную критику со стороны правозащитников, что власти отказались от такого рода практики.
А вот во Франции, например, основной акцент делается на предотвращение столкновений между участниками идеологически полярных политических акций. Законодательство, касающееся права на проведение уличных митингов и демонстраций, было введено в 1935 году после массовых драк между фашистами и коммунистами, происходивших на парижских улицах. Закон от 23 октября 1935 требует, чтобы организаторы демонстрации уведомили власти относительно их планов, по крайней мере, за три дня до своих выступлений. И если все проходит спокойно, полиция не вмешивается.
Похожая ситуация и в Израиле, где нередко в одно и то же время проводятся демонстрации в поддержку поселенцев и против поселенческой деятельности. С требованием к правительству активизировать действия за освобождение похищенного израильского солдата Гилада Шалита и наоборот, с призывами не отдавать за одного израильтянина «тысячи террористов и бандитов». И те, и другие активисты пользуются своим правом самовыражаться. И это касается не только политики. Парадокс демократии наблюдал в конце июля, когда представители нетрадиционной сексуальной ориентации демонстрировали свое «я» на Площади независимости в Иерусалиме, а их противники – за несколько кварталов от них. Разумеется, обе демонстрации охраняли наряды полиции. Но охраняли, а не разгоняли.
Московские же реалии гораздо ближе к тем, что проявляются в союзной Белоруссии. «Раньше хоть перед отказом предоставляли маршруты акций на согласование, теперь и этого не делают», – посетовала Людмила Алексеева. Хотя в Минске, надо признать, попытки согласований пока все же предпринимаются. Но и заявка оппозиции, и ответ властей последние годы одинаковы, как будто их писали под копирку, – оппозиция хочет провести в белорусской столице шествие с площади перед Академией наук до Октябрьской площади в самом центре города. В ответ власти предлагают провести свою акцию, собравшись перед зданием Академии наук и промаршировав до площади Бонгалор. Итог такого развития событий нетрудно предсказать заранее.
Председатель юридического отдела Белорусской Хельсинкской ассамблеи Гарри Погоняло признал: жесткое подавление массовых акций дает определенные результаты, выгодные властям. В качестве примера он привел драконовские штрафы, которые выплачивают задержанные на митингах сторонники оппозиции. «Штраф в размере 500 долларов – это огромная сумма для белоруса, и один раз заплатив такие деньги, он больше не митинг не пойдет, как бы он ни ненавидел власть», – утверждает правозащитник. С другой стороны, жесткость белорусского ОМОНа во время разгонов тоже отпугивает людей от участия в подобных акциях, констатировал г-н Погоняло.
