"Выборный год и приватный человек"
До очередных выборов в Государственную думу остался ровно год. Самое время “осмотреться на поле”, оценить шансы основных политических сил, определить пределы предсказуемости и зоны неопределенности предстоящей кампании. Попробуем сделать это, исходя из данных массовых опросов населения России. Очевидно, что для полноценного анализа выборной реальности только социологического инструментария недостаточно, его необходимо дополнить методами экономической, глобально-политической и элитарно-“кремленологической” дисциплин. Но мы ограничимся исследованием массовых настроений избирателей — благо именно в период выборов они приобретают повышенное значение для реальной политики и становятся предметом острого интереса игроков на всех полях общественной жизни.
Возможно, наиболее важный для исхода выборов фактор нынешней общественной жизни в России — это глубокая и последовательная деполитизация широких масс избирателей. Современный российский человек чем дальше, тем больше становится “человеком частным”, основные интересы которого сосредоточены в приватной сфере, на проблемах семьи, работы, досуга. Политические вопросы, да и вообще все, выходящее за пределы приватного, интересует его все меньше. Всплески интереса к тому, что не относится к узкому кругу повседневных тем, происходят все реже и, как правило, носят сугубо временный, ситуативный характер.
По своей природе такие всплески реактивны, т. е. вызываются внешними по отношению к “человеку приватному” действиями. Как правило, это действия власти. Причем реакция на негативные стимулы (например, монетизация 2005 г., дело Олега Щербинского или история с бутовскими домовладельцами) существенно интенсивнее, чем на позитивные (социальные инициативы — начиная от нацпроектов и до регулирования игровой отрасли и рынков). Раздражители, идущие не от власти, обычно на один или несколько порядков слабее и потому не могут в нормальной ситуации вызвать серьезную массовую реакцию обывателя.
Электорат
Основа жизненной позиции нынешнего россиянина — “не мешайте мне обустраивать свою жизнь!” Благо возможности для такого обустройства, существующие сегодня, гораздо шире и доступнее абсолютному большинству из нас, чем когда бы то ни было на протяжении последних 20 лет. Работает принцип capre diem! — “лови момент”, не отвлекаясь на политику и прочие малопонятные и не несущие немедленной отдачи занятия. Такое отвлечение признается большинством россиян нерациональным и неэффективным с точки зрения влияния на уровень и качество собственной жизни. В этом глубинная причина непопулярности и маргинальности любых оппозиционных инициатив и акций — хоть справа, хоть слева.
Процесс деполитизации стартовал не сегодня и не вчера, а в середине 1990-х гг. Он берет свое начало в глубоком разочаровании россиян в возможностях своего влияния на политику, в ограниченной результативности существующих демократических институтов, в способности избираемых политиков сделать жизнь людей лучше. В путинскую же пору наряду с этим заработал второй механизм деполитизации: высокое доверие людей президенту вкупе с очевидной стабилизацией и нормализацией основных сфер жизни породили широко распространившееся чувство, что “власть знает, что делает, и лучше ей не мешать”. Претензий и требований к власти стало меньше ненамного, но ощущение, что власть эту надо менять и как можно быстрее, ушло вместе с Ельциным и его командой.
Налицо разрыв в массовой мотивации электорального участия. Принцип “нажми на кнопку — получишь результат!” здесь больше не работает. Избирателю уже довольно давно понятно, что простым фактом голосования за того или иного кандидата (партию) жизнь в стране не изменишь. Она меняется под влиянием каких-то других факторов и сил. В критический момент национальной истории, в 1999-2000 гг., представление о нерациональности участия в выборах ушло на задний план, подчиняясь представлению об ответственности каждого за выбор страной верного пути развития. Сегодня кризис позади, и мотивация прихода на участок все больше напоминает сугубо внешнее, ритуальное поведение. Ходили же в советское время голосовать за нерушимый блок коммунистов и беспартийных — и еще как ходили! Этот ритуал и сегодня старательно соблюдает большинство наших соотечественников старших возрастов и значительная часть — средних. Молодым аналогичные клише вбиваются в сознание гораздо менее интенсивно и удерживаются там совсем недолго — отсюда и пониженная явка.
Ритуализм, выхолащивающий демократический дух из нашего политического процесса, регулярно получал поддержку в виде финансируемых властями агитационных кампаний по организации явки. Не предлагая очевидных выгод от участия в выборах, они пытались лишь оживить глубоко архаичные механизмы, заложенные ханжеским советским опытом двойной жизни. В таком контексте довольно глупо звучит критика недавнего отказа от законодательной фиксации необходимого минимума явки как антидемократического. В сегодняшней ситуации это решение скорее бьет по ритуальному и подданническому началу в нашей политике. Оно ограничивает приток на участки телеуправляемых “политических роботов”, лишенных понятия о демократическом выборе и ответственности за него. Не стоит опасаться и появления класса “профессиональных избирателей”, монополизирующих право определять состав органов власти, — это право по-прежнему принадлежит всем, вот только мотив реализовать его появится у большинства граждан, если наша политика опять зайдет в тупик, подобный ситуациям 1990-1991 и 1999-2000 гг.
Повестка
Идейный фон и тематическую повестку дня предстоящей кампании не назовешь безоблачными, но их накал и надрыв отнюдь не критичны. Нельзя исключать, что список обсуждаемых тем не ограничится актуальными уже сегодня и будет искусственно расширен внешними по отношению к нашей стране или явно спровоцированными событиями (наподобие “дела Литвиненко”). Подобные “вбросы” вполне прогнозируемы и поэтому, скорее всего, будут обезврежены своевременными “прививками”. Что-то похожее уже происходит с наиболее взрывоопасной темой — межнациональными отношениями и иммиграционной политикой. Власть купирует проблему и выпускает пар уже сейчас, чтобы не дать профессиональным русолюбам взорвать общественное мнение тогда, когда это может повлиять на исход выборов, а значит, и на последующий состав власти и политику государства.
Тем не менее активная политическая самодеятельность на поле “защиты прав русских” уже стартовала и грозит принести немало тревожных и захватывающих минут всем участникам выборов. Тесно связан с этим внешнеполитический аспект думской кампании. В 2003 г. националистам из “Родины” сильно помогла манипуляция с косой Тузла. Возможность повторения в том или ином виде подобных инцидентов — при нынешнем нерадостном климате отношений России что с Западом, что с соседями из ближнего зарубежья — более чем вероятна. При этом нужно знать, что средний россиянин весьма неодобрительно относится к любым прозападным течениям и речениям, прохладно — к интеграционным инициативам и вообще склонен глядеть на внешний мир почти изоляционистски: “нам от них мало что нужно, но и нас пусть не трогают!” Умеренный экономический национализм у нас в чести, а вселенский гуманизм, как, впрочем, и внешнеполитический авантюризм любого рода — отнюдь нет.
Социальный вопрос на выборах в основном будет подниматься в ключе поисков модели более справедливого раздела плодов экономического роста. Другими словами, нас ожидает соревнование популистов. Первые ходы в нем уже сделаны партиями, близкими власти, — “Единая Россия” приняла социально ориентированный бюджет-2007, а “Справедливая Россия” анонсировала полтора десятка социальных законопроектов. Следует ожидать и нового витка агитации за возвращение к прогрессивному налогу на доходы граждан. Менее громко, вероятно, прозвучат собственно экономические вопросы. Все в принципе согласны, что экономику нужно диверсифицировать, от сырьевой ориентации — уходить, а налоги на бизнес — снижать. Но в эпоху фронтального роста доходов населения и потребительской лихорадки гораздо интереснее делить пирог, чем думать, как его увеличить.
Новацией выборов-2007 по сравнению с 2003 г. по всем признакам станет антибюрократическая тема. Восстановление государства, осуществленное Путиным, произошло в формах весьма несовременных, не удовлетворяющих новые запросы граждан, а часто и просто нерациональных. Бюрократическая вертикаль не стала клиенториентированным “сервисным государством”. Это очевидно для всех, включая президента, и служит постоянным рефреном как руководящих разносов сверху, так и недовольства и критики снизу. Поиск антибюрократического и антикоррупционного противоядия, возможно, станет важнейшей темой выборных дебатов.
Диспозиция
Интересно, что тема антибюрократизма вполне освоена и “Единой Россией”: вспомним то же дело Щербинского, на очереди — инициатива по реформе Совета Федерации и т. п. Так что ожидать от расцвета антибюрократического дискурса обязательного снижения рейтинга правящей партии не стоит. Если же это все-таки произойдет, то мяч скорее упадет в корзину не оппозиции, а второй партии власти. На этот статус сегодня претендуют “эсеры” Сергея Миронова. Прежде подобного “раздвоения личности” у власти не было — но не было и накопленного недовольства монополизмом и неэффективностью единороссов. За пребывание у власти нужно платить, и этой платой обычно бывает снижение популярности.
С этой точки зрения совмещение оппозиционной риторики и близости к президенту (“За Ленина, но против коммунистов”), осуществленное “Справедливой Россией”, создает неплохой страховочный механизм для режима и его курса в целом. Главный риск здесь состоит в потере управляемости выборным сценарием, перехода борьбы между единороссами и “эсерами” из тренажерного в боевой режим, превращения мягкого внутриэлитного размежевания в полномасштабную войну элит. Что-то подобное мы наблюдали в 1999 г., когда “Единству” противостояло “Отечество — Вся Россия”. Весь раскол элит закончился очень быстро, лишь только стало ясно, что вопрос о власти решен. Если этот вопрос будет в приемлемые сроки решен и в этот раз, сваливания выборов в неуправляемый сценарий можно не опасаться. Хотя игры в “партизацию преемников” очень и очень вероятны — ведь при нашем конституционном устройстве от их исхода больше, чем от количества мандатов в парламенте, будет зависеть судьба и уровень влияния той или иной партии на следующие четыре года.
Итак, диспозиция выборов сегодня более или менее выстроилась. Две соперничающие партии власти в совокупности претендуют на две трети голосов в следующей Думе. В какой пропорции они разделятся — одна из интриг надвигающейся кампании. Еще 15-20% голосов, вероятно, получат на двоих “полусистемные” ЛДПР и КПРФ — за ними стоят соответствующие политические субкультуры, твердые электоральные ядра, опыт выборной и парламентской борьбы, налаженное взаимодействие с политическими элитами и властью. Примерно столько же голосов будет использовано сторонниками не преодолевающих 7%-ный барьер партий. Возглавляют эту “третью лигу” кандидатов быстро левеющее “Яблоко” и “Патриоты России”, имеющие, хотя и довольно призрачные, шансы побороться за прохождение. Еще хуже ситуация у правых из СПС и “Свободной России”. А уровень явки, скорее всего, не превысит 45%.
Такой рисунок кампании и ее итогов диктует нынешняя расстановка политических сил и массовых настроений избирателей. Следует помнить, однако, что общественное мнение обычно действует реактивно, лишь отвечая (зачастую непрогнозируемым образом) на предложенных ему персон, поступки, программы. Что предложат политические агенты на этот раз — зависит от них самих. Слабые политики, как известно, пытаются потакать настроениям масс, сильные — стремятся формировать их сами.
